Как оценить прозрачность центробанка

Современный центральный банк должен быть максимально прозрачным! С этим утверждением согласны и профессиональное сообщество, и широкая аудитория. Но что это вообще такое – прозрачность центрального банка?

Для центральных банков прозрачность – это одно, для академических исследователей – другое, а для общества – третье. И пересекаются эти понятия лишь отчасти. Это напоминает известную притчу о трех слепых мудрецах и слоне. Один мудрец, ощупав ногу слона, заключил, что слон похож на колонну, второй мудрец потрогал хобот и пришел к выводу, что слон похож на змею, а третий мудрец, который ощупывал ухо, решил, что слон похож на большой веер.

Банк России под открытостью понимает своевременность и полноту раскрываемой информации: «Банк России стремится максимально оперативно и полно раскрывать информацию о целях, принципах, мерах и результатах денежно-кредитной политики, об оценке экономической ситуации и перспектив ее развития».

В научной литературе под прозрачностью понимают ее инструментальную характеристику: сколько полезной аналитикам информации вообще раскрывает регулятор. Для этого используется несколько популярных индексов, логика которых индексов предельно проста: составляются списки материалов, которые должен публиковать центральный банк о проводимой монетарной политике, после чего каждый банк проходит оценку – сколько пунктов из данного списка он выполняет. Например, если центральный банк публикует код прогнозных моделей или альтернативные сценарии прогноза, то получает 1 балл, иначе – 0 баллов.

Представим себе центральный банк, который выполняет все 15 критериев из индекса Барри Эйхенгрина с соавторами или 20 из индекса Al-Mashat. Такого центробанка в мире пока нет, но если бы был, то считался бы невероятно прозрачным. Но будет ли такой центральный банк прозрачен для населения? Вероятнее всего, обычный человек, попав на сайт этого центрального банка, будет воспринимать весь этот грандиозный объем информации примерно как «Илиаду» на древнегреческом. Сходство будет напрашиваться хотя бы по обилию греческих букв в раскрытых моделях. Красиво, внушительно, но совершенно непонятно.

Чтобы оценить инструментальные усилия центрального банка по коммуникации с широкой аудиторией, Департамент денежно-кредитной политики Банка России разработали индекс прозрачности совершенно другого плана, практически никак не пересекающийся с индексами для профессиональной аудитории. С полным текстом статьи можно ознакомиться на сайте Банка России.

В основе этого индекса – попытка оценить количество типов информации, нацеленной на широкого читателя регулятора. Вместо кодов моделей здесь – доступность и «человечность» языка, вместо оценки разрыва выпуска – наличие простых версий материалов для населения, вместо операционной цели – оценка четкости сигнала.

Лидерами рейтинга стали Банк Канады (20,33 балла из 37 возможных), Банк Англии (20,28 балла) и Европейский центральный банк (18,53 балла).

Банк России в нашем индексе занял 4-е место (17,31 балла). Самой сильной его стороной оказалось обучение аудитории (регулятор использует все продвинутые практики в этой теме: публикует калькулятор инфляции, запустил специальный портал для повышения финансовой грамотности Fincult.info и даже создал мобильную игру «Экономикум»), а также – развитие каналов распространения информации.

Всегда ли высокая прозрачность – это хорошо?

Если центральный банк по всем критериям прозрачности для общества высокопрозрачен, то, возвращаясь к притче о слоне, – а как общество эту прозрачность воспринимает? Ответ на этот вопрос весьма точно сформулировал один из телеграм-каналов: «Что-то подсказывает, что совсем не в юморе и не в количестве слов в пресс-релизе дело, когда речь идет о реальной прозрачности. Чтобы люди понимали политику, политика должна быть адекватна реальности, а не отрываться от нее». Здесь прозрачность понимается скорее как соответствие ожиданиям. Во многом это рифмуется с отношением аналитиков к теме прозрачности, для которых прозрачный центробанк – это прежде всего предсказуемый центробанк.

К слову, о противоречиях в прозрачности. После появления первых индексов прозрачности экономисты принялись тут же регрессировать их на основные макропеременные и индикаторы финансовых рынков, пытаясь понять, есть ли связь между высокой прозрачностью центробанка и тем, насколько он эффективен. Убедительных свидетельств в пользу этого до сих пор не нашлось.

В то же время появилось несколько работ, где выражаются сомнения в пользе коммуникации. Одна из них вызвала широкую дискуссию, частью которой стала статья It’s not always good to talk («Говорить – это не всегда хорошо») в The Economist. В статье шла речь о том, что центральные банки, сообщая свои оценки о состоянии экономики и рынков, выступают «лидерами мнений», и в результате рынки придают слишком большой вес оценкам регулятора, скупясь на формирование собственных. И это может усиливать ошибки, от которых не застрахован даже самый лучший анализ.

Спустя два десятилетия после публикации той статьи можно предположить, что опасения авторов относительно чрезмерно сильной реакции общества на сообщения центрального банка не подтверждаются. Современные люди живут в очень насыщенной информационной среде, в которой вряд ли стоит опасаться, что голос центрального банка будет заглушать сигналы частного сектора. Опасения современных центральных банков скорее связаны с тем, что их голос не расслышат. Для этого они и используют все эти колонки и видеоролики, записывают регги-хиты и рисуют комиксы. И все же – несмотря на весь пройденный путь – это еще лишь начало построения диалога с обществом.